Герои былых времен [HL] - Юлия Федотова

— Что вам надо, чужеземцы? — спросила ведьма враждебно. Голос у нее был скучный и бесцветный, словно шелест сухой травы.

— Ты подменила ребенка? — уточнила Меридит, чтобы как-то завязать разговор.

— Нет. Не я.

Но тут, словно в ответ на ее слова, из пещеры донесся истошный вопль голодного Ильича. Отпираться было бесполезно. Ведьма загородила собой вход:

— Не отдам.

— Придется! — развела руками сильфида.

— Нет.

Весь облик ведьмы выражал суровую непреклонность. «Режьте, жгите, пытайте — но будет по-моему!» — читалось в ее глазах.

Хельги шагнул ей навстречу, серые нити судорожно дернулись при его приближении, ведьма отпрянула и сжалась, будто ее ударили.

— Послушай, — заговорил он так мягко, как умел, — мы ничего не имеем против твоего ребенка. Лично мне он нравится даже больше наших. И на тебя мы не в обиде. Мы знаем, что такое проклятие Олдрика и чем оно грозит. Но и ты должна знать, что будет, если не произойдет обратный обмен. Ведь знаешь, правда?

Впервые за время разговора ведьма моргнула. Веки у нее были странные, тонкие и прозрачные, верхнее и нижнее двигались навстречу друг другу, будто две створки.

— Знаю, — подтвердила она. — Подменные братья умрут, но сущности их не уйдут в Долину предков, а станут пожирать живых.

— Верно! — кивнул демон. — Так вот. Обратный обмен не состоится. Мы не принадлежим твоему времени. Мы пришли из далекого грядущего и хотим вернуться туда как можно скорее. А младенца твоего придется либо бросить на верную гибель, либо взять с собой — и тебе известно, что случится тогда… Хочешь не хочешь, но ты должна забрать его назад. Когда истекает срок, отпущенный ему до перерождения?

— Через десять ночей, — откликнулась женщина машинально, она думала о своем.

— Вот видишь! Ты еще успеешь найти подходящий обмен у людей степи!

— У людей степи… — эхом откликнулась ведьма. — Да, ты говоришь правду, чужеземец… Вы не наши — вы чужие… затерянные… Я должна была увидеть раньше… — Она говорила тихо, сама с собой. И вдруг, обратившись к Хельги, потребовала резко: — Скажи! Каково это — быть подменным сыном у людей?

— П… по-разному, — запнувшись от неожиданности, уклончиво ответил демон.

Непроста была эта ведьма, ох непроста! Она смотрела в упор своими жуткими, немигающими глазищами — ждала. А что еще он мог ей сказать?

— Лучше быть подменным сыном у людей, чем дурным покойником…

— Или демоном-убийцей! — подхватила женщина. Рот ее скривился в горькой усмешке. — Каково это — быть демоном-убийцей? Скажи мне, чужеземец!

— Радости мало, но польза изредка есть! — выпалил Хельги искренне. А какой был смысл скрытничать? Степная ведьма видела их насквозь.

Больше говорить было не о чем. Круто развернувшись, ведьма ушла в нору. Через минуту она вернулась, держа на руках Ильича.

Ильза вскрикнула от радости и бросилась навстречу. В школе Белых Щитов учеников заставляли учить аттаханский, но Ильза в этом деле не преуспела, понимала только строевые команды. Поэтому за ходом переговоров бедная девушка могла судить лишь по выражению лиц участников, и выводы ее были неутешительными. Она не ждала, что вопрос решится так быстро и без кровопролития.

— Держи! — Ведьма положила ребенка в ее протянутые руки и спросила с сомнением: — Разве ты мать?

Эту простую фразу Ильза смогла понять.

— Йох! — ответила она: нет. И кивнула на Эфиселию: — Он мать.

— Она! — поправила Меридит.

— Она, — послушно повторила боец Оллесдоттер. — Она матя! — Ну не давались ей языки, что поделаешь!

Ведьма пристально взглянула на амазонку, сказала тихо и равнодушно:

— Она их не любит.

Хельги услужливо перевел.

— Ничего! — Ильза с видом собственника сгребла младенцев в охапку. — Зато я люблю. И отец у них есть — не бог весть какой, но тоже любить станет. Проживем как-нибудь.

— На, держи своего. — Энка торжественно передала свиноморденького уродца родной матери.

И тут Ильза вдруг почувствовала, что у нее защипало в носу! Оказывается, она и к подменышу успела привязаться, пока нянчила и пеленала…

— Ну-у началось! — отругала ее излишне проницательная сильфида. — Давай уж тогда, чтобы не мелочиться, со всего Староземья младенцев соберем, какие попадутся, и всех будем с собой таскать! Троих-то нам мало!

Ильза сердито засопела и хотела идти прочь от жилища ведьмы. И тут у нее над ухом раздался очень знакомый и очень неприятный свист.

Стрела! Черная стрела с рыжим опереньем пролетела совсем близко и впилась в склон холма, возле самого входа в нору!

Воюя на юге, Меридит и Хельги повидали немало степняков, людей и нелюдей, и никого из них нельзя было назвать существами цивилизованными и прогрессивными. Но эти казались особенно дикими!

Они были одеты в грубые кожи и мохнатые шкуры, неизвестно чьи. На головах у них сидели рогатые шлемы. Отовсюду торчала какая-то махра, шипы и перья, — видимо, все это служили для устрашения врага. Зрелище и вправду было впечатляющее. Благодаря своим растопыренным украшениям каждый всадник — а всего их было около полусотни — казался раза в полтора крупнее, чем на самом деле. Особенно зловещий вид придавали им ожерелья из зубов и человеческие черепа, подвешенные на шеи лошадей на манер амулетов.

— Уходите! Спасайтесь! — прошептала ведьма, смертельно побледнев. — Они выследили меня! Они пришли за мной! Они не станут преследовать вас, пока не убьют меня!

— А кто это такие? — спокойно и невозмутимо поинтересовался любознательный Хельги, но ответ получить уже не успел.

Сражение началось. Пожалуй, ведьма ошибалась, решив, что именно она главная цель степняков. Им, похоже, было все равно кого, лишь бы убивать…

С тех пор как он стал демоном, первое, что делал Хельги, если приходилось сражаться с конными, переносил животных на безопасное место. Потому что скотина — невиноватая! Он и теперь хотел так поступить. И вдруг с изумлением обнаружил, что черные косматые кони нападавших и не кони вовсе, а странные, измененные твари, имеющие разум, острые, плотоядные зубы и неутолимую жажду крови! И неизвестно, кто был главным в этой паре — оседланный или седок.

Но действовали они очень слаженно. Звероподобные (гиппоморфные — так их потом описывал Хельги) твари вставали на дыбы, стараясь подмять противника под себя, чтобы затоптать копытами или вцепиться клыками. Всадники орудовали острыми, кривыми саблями, требовалась большая ловкость, чтобы отражать их молниеносные удары.

Меридит пренебрежительно фыркала. В дисьей среде такое оружие считалось почти неприличным. Почему — не знала ни она, ни кто другой. Сама Меридит считала предвзятое отношение к сабле исторической традицией, а ее подруга из рода сильфов — этническим предрассудком.